Ангел меня хранил, вернее земная ипостась его, тень майора Герциля, нашего армейского наставника по ближнему бою: только благодаря его дрессуре приучился я в любой драке рыскать сознанием по сторонам: этот битюг, наш секундант, бросился третьим в нашу махаловку, причем взял не мою сторону… Но я сразу же хорошо и удачно встретил его с левой, так, что он припал на карачки на несколько секунд, а когда встал — прежней силы и задора в нем уже не было… Эх, если бы я не пропускал ударов… Но я их пропускал. Боль — она даже сквозь адреналин боль, хорошо хоть, эти два героя «по-честному» дрались, без вспомогательных предметов… Н-да… Не знаю, как бы оно дальше там сложилось: только я успел еще раз поставить на четвереньки второго «лося», как — свисток! Воспоминание о свистке меня потом долго смешило, когда уже и синяки сошли… Короче: я наполовину оглушен, но держусь, а эти двое изрядно дальше моего прошли по пути в рукотворную нирвану; ан набежали военные вперемежку с лягавыми — смешанный патруль — и в таком плачевном виде всех троих повязали, повезли в лягавку.
Мне повезло несказанно: они меня практически не били, только при посадке в кунг и во время выемки, у отделения полиции. Моим коварным соперникам повезло гораздо меньше… Рассовали нас по трем разным камерам и моя аккурат возле дежурной комнаты, почти все слышно, хотя и не видно. Первого Бореля дернули в дежурку. Он там — бу-бу-бу, свиньи, поплатитесь, я капитан… Хрясь! И Матюги с обоих сторон. Хрясь еще! — половина матюгов стихла, кто-то из них стонет… Потом телефонные пол-разговора:
— Марко, ты? Короче, пузырь ставишь… Але? Дуй сюда, мы «служака» прихватили. Не, ну ты же давно мечтал… Нет, конечно, но уж два раза в рыло, даже три — позволю. И Джоху захвати, пусть тоже оттянется малость, их тут у нас много, на всех хватит…
Много? Это я — много? Да я здесь третий лишний. Хотя, если возьмутся бить — придется согласиться и потерпеть, — в чужой монастырь, как говорится…
Метелили двух капитанов «Службы» прилично; я сижу, такой, руки за спину в наручниках, прижавшись горячим ухом к стенке, слушаю и жду своей очереди. Казалось бы, с чего лягавым такую безрассудную храбрость проявлять — представителей «органов» топтать? Но они ребята ушлые, я их будущие оправдания слышал: «Скажем: некогда на месте было разбирать — кто и что. Есть приказ, есть военное положение. Они оказали сопротивление и… и!.. Парни! Всем внимание!… Они, эти уроды, не сразу нам признались… понимаете? Не сразу вынули и предъявили нам ихние „корочки“. Что же нам, жопы лизать хулиганам и убийцам? Во время военного положения, когда вся страна… и тэдэ и тэпэ… Просекаете? Только так! Третьего давайте, бабки говорили, что он, вроде, отдельно от них… Сюда его. А ты, Марко, звони в „Службу“ и срочным голосом докладывай о находке удостоверений. Пусть едут забирают. Конина с тебя, как договаривались. Как это за что, марамой? За доставленное удовольствие…
Контора со Службой традиционно друг друга недолюбливают и уж не упустят случая безнаказанно поглумиться над соседями по силовому блоку. Если бы военные присутствовали, они, вероятнее всего, пресекли бы лягавские забавы, но те давно уже покинули отделение, оставив специалистам завершать начатое. Почему безнаказанно? В данном случае — именно так. Лягавые — далеко не всегда дураки, они сообразили, что пресекли отнюдь не спецоперацию, иначе бы косвенным образом, но были бы предупреждены, и они, и патрули в районе парка… Или не вмешиваться, или в течение такого-то времени обходить участок местности такой-то…
Только-только поставили меня под ясны очи летёхе, дежурному офицеру, как звонок: это Служба среагировала на сигнал о поимке их сотрудников… Меня спросили насчет удостоверения, но найденное их не впечатлило: главный летёха кивнул просто — этот не с ними — и меня опять в камеру, опять ждать. Четверти часа не прошло — вваливаются двое с громкими голосами и начинают наводить свои, «служебные» порядки… С ними врач… Мама дорогая! Такого шелкового и лояльного к интересам «Службы» лягавого мне лично слышать не доводилось: вот-вот бросит чувак все наслуженное и попросится в Службу, простым вахтером!.. «Как только мы узнали… так точно!.. Мы же понимаем!.. Немедленно поручил унтер-офицеру позвонить и доложить.. Конечно! Готов извиниться, единственно, что ребята не в себе, угрожают, напраслину возводят… Виноват! Господа офицеры, конечно же, я только их возраст имел в ви… Слушаюсь. Вот протоколы допросов… Да в том-то и дело, что и пальцем не тронули! Несмотря на то, что они постоянно нам угрожали… Это их тот, третий, разделал, который в камере сидит… Пойдемте, конечно…"
И повел лейтенант Каймак этих инспекторов на экскурсию, ко мне в камеру, по пути докладывая мои установочные данные… А раненых капитанов — в дежурку пока, их там врач обрабатывает на скорую руку… Зашли, глянули на меня…
— И этого что — тоже пальцем не тронули??? – Ай да вопрос! Если бы летёха посмел задохнуться от возмущения за проявленные к нему подозрения — он бы так и сделал… Да и я бы даже на Страшном суде показал чистую правду: кроме пинка и затрещины на входе-выходе из крытого кузова, кунга, не трогали они меня… Тех — да, а меня — пока нет.
— Так точно. Ваши сотрудники постарались, на месте задержания, мы ни при чем.
— А вы что скажете?
Ничего я им не сказал, кивнул, да и все.
Их мой ответ устроил, они и вышли, не говоря более ни слова в мою сторону. А я остался.
Туда-сюда, прошло где-то с полчаса — подписали они какие-то протоколы, чего-то там пробубнили в свои трубки, и уехали, захватив с собой обоих моих противников. Те, кстати уж, говорили еще меньше моего при «инспекторах», если точнее — молчали мертво. Подозреваю, напортачили они своим поведением по служебной линии.
— Уснул? Вставай, с тобой теперь разберемся.
Посадили меня напротив лейтенанта Каймака, тот за столом смирно сидит, дубинки не касается… Имя… возраст… место работы… место жительства… Все и разбрелись кто куда из комнаты, остались мы вдвоем с лейтенантом.
— А ничего они тебя разукрасили, по-новогоднему. В чем дело было? — Он спрашивает, а я пытаюсь к зеркалу повернуться, да левый глаз совершенно заплыл, не раздвинуть усилиями лицевых мышц…
— Так ты же сам объяснил этим… чайникам… Прогуливались отдельно. Напали друг на друга, на почве внезапно вспыхнувших взаимно-неприязненных отношений.
— Ты не остри, ты смирно себя веди. И я тогда передохну, чаю выпью.
— Дуэль была, один на один. А тот, Монтега, который с ним был, взял и вмешался, двое на одного.
— Из-за бабы?
— Хм… Да. А откуда ты-то прознал? Они, вроде бы…
— Оттуда. Есть у нас свои каналы, тоже не пальцем деланы, хоть и не шпики. Ну, что дальше-то думать будем, «Сова», твоим сообщим, или как?.. – Прощупывает варианты, сукин сын, в том числе и взяточные… Может, дать, может — быстрее будет, нежели ждать, пока наши вызволят? Лучше бы без них, без «Совы»… Формально-то я нарушил приказ генерального, почистил рыло Борелю… Хотя и не тогда, и не в офисе…
— Ты чего? А? Эй, сова? В голове не так?.. – Поперхнулся летёха и оглядывается кругом себя: чего это я такое узрел?
А я в один миг позабыл и про драку, и что зубы ноют, и что глаз не видит… У летёхи мыльница играет, маленький музыкальный центр, и не из радио, а от компакт-диска звуки исходят… У меня аж гусиная кожа по всему телу.
— Нет, нет… Все нормально. Слушай, лейтенант, ты в курсе, что это за песня?
— А тебе что? — удивляется лейтенант моему вопросу, но — видит как я встрепенулся, даже левый глаз чуточку виден стал; в другое, более благополучное для моего лица время, можно было бы сказать: шары на лоб. Соизволил все же ответить. — Это есть такая симпотная вещичка: «Застегни рот, ангел». Роллинг стоунз исполняют. А тебе-то что?
— Я ее три года, четвертый ищу! И вот, негаданно случайно…
— Еще бы! Это, брат, не тетины трусы, вещь коллекционная. Я ее специально оцифровывал, деньги платил. Мне брательник из Штатов привез, говорит, что краденая. Она ведь в никакой альбом не входит, знаешь об этом?
— Ха… Еще бы я не знал… Слушай, лейтенант, а? Дай мне ее записать? Или продай, я заплачу?
— А чего тебе вдруг зачесалось? Зачем? Тоже, что ли музыкой интересуешься? Типа, Роллингами?
— Да, разумеется. А ты?
— Почитаю их величайшими в мире. Я если хочешь знать, на их концерте был, в девяностом, когда они к нам приезжали с «Колесами»!
— И я был. Полный угар! Я метрах в двадцати от сцены был, не дальше.
— Точно! И я тоже, только я ближе, в оцеплении стоял. Помнишь, как Мик шваброй в надувного волка тыкал, а тот лопнул и его накрыл? — Летёха сказал — и сам же прыснул от воспоминаний.
— Конечно, помню, черт подери! И волка, и обеих баб. Роллинги сейчас в новое турне едут, «Мосты Вавилона» катать. У них ведь новый номерной альбом, в курсе?
